22 июня
Червишево — довольно большое село.
В Червишевской МТС новые люди. Это «тридцатитысячники», как называют товарищей, пришедших в село по призыву партии на руководящую работу с производства, из городов.
Вот две краткие биографии.
Виктор Иванович Шевченко в 1950 году окончил машиностроительный институт в Бежице. Работал в Ленинграде и в Тюмени на заводе «Механик». После сентябрьского Пленума ЦК КПСС был направлен в Ялуторовский район, а затем выдвинут на пост директора Червишевской МТС. Совсем недавно эта машинно-тракторная станция получила за хорошо проведенный сев переходящее знамя районного комитета партии и райисполкома.
Владимир Иванович Князев — свердловчанин. Он работал в конструкторском бюро треста «Уралэнергомонтаж». Здесь, в Червишево, он уже третий год возглавляет машинно-тракторную мастерскую. Как и Шевченко, Князев коммунист.
Мы разговорились с ними около нового, строящегося цеха МТМ. Речь шла о реконструкции усадьбы, мастерской и нефтебазы. Все им казалось устаревшим: и ремонтная база, и силовая станция. В руках у них были новые типовые проекты, по которым что-то уже достраивалось, а иное намечалось построить завтра. Оба они, Шевченко и Князев, были в темных в полоску безрукавках, и эта их одежда показалась мне самой уместной именно на строительстве. Не надо было закатывать рукава, чтобы приниматься за дело. Шевченко сказал:
— Понимаете, состояние «закатанных рукавов»?
Эти городские руки инженера и конструктора мечтали поднять машинно-тракторное хозяйство в Червишеве на самый высокий организационно-технический и производственный уровень. Главная задача, считал Шевченко, не сезонно использовать механизаторов, а круглый год. Прежде добиться этого было почти невозможно. Не позволяла куцая ремонтная база. Сев и уборка — дело сезонное. Это ясно. И все же наконец добились, чтобы червишевский механизатор работал круглогодично, а отпуск получал в назначенный срок. Часть трактористов, недисциплинированных, уволили. Лучше меньше, да лучше. Главное — борьба за качественные кадры. Что получилось? Людей стало меньше, а работа пошла лучше. Настоящий механизатор, если нужно, должен уметь работать и на тракторе и на комбайне. Вот какие подбираются люди. И вы не увидите, чтобы кто-нибудь болтался без дела. В несезонное время — ремонт, облицовка траншей для силоса, механизация трудоемких процессов в животноводстве — словом, червишевский механизатор из сезонника превращается в кадрового постоянного рабочего.
Итак, по дороге в областной центр мы посетили несколько сибирских сел и одну машинно-тракторную станцию. Сначала мы разочаровались. Никакой сибирской экзотики! Никакой дремучести! Все, что происходило в Европейской части страны, совершалось и тут. И я понял, что наше разочарование можно было назвать радостным.
24 июня
Когда знакомишься с Тюменской областью, создается впечатление, что это богатырь, который долго спал и сейчас начинает просыпаться.
Просыпается богатырь постепенно. Где-то на западе области, в низовьях Печоры, спит еще руда, где-то над Обью залегает нетронутый уголь, но уже получен березовский газ, и в тресте «Тюменьнефтегеофизика» торжественно произносят:
— В недалеком будущем…
Речь идет о новых месторождениях газа.
Вообще в устах ученых, партийных работников и хозяйственников, которые занимаются проблемами Обь-Иртышского бассейна, природными ресурсами и сельскохозяйственными вопросами области, то и дело звучат одни и те же морфологические обороты с непременным участием частицы «бы»: «Если бы мы освоили…», «На этой базе можно было бы…», «Это дало бы нам…»
В северных районах области — перестоявшиеся леса. Какие ценности гибнут! Область способна заготавливать в двадцать раз больше леса, чем это делается сейчас. Если бы расширить сеть лестранхозов. Обский север смог бы полностью обеспечить Печорский угольный бассейн древесиной. И тогда печорским угольщикам не приходилось бы ввозить сюда лес из центральных районов страны…
В Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком округах найдены железные и марганцевые руды, бурый уголь и цветные металлы. Если бы на западе Тюменской области энергичнее вели детальную геологическую съемку, быстрее выявляли промышленные перспективы, это позволило бы здесь начать строительство крупных металлургических предприятий…
В поймах Оби и Иртыша (представьте себе заливной лужок длиной в тысячу семьсот и шириной в сорок километров) — прекрасные кормовые травы. Эти травяные богатства используются всего на десять процентов. Если бы создать здесь коневодческие и молочно-мясные совхозы, они смогли бы в заливных лугах прокормить по крайней мере семьсот тысяч голов крупного рогатого скота!..
В тюменских лесах, среди «зеленого золота», тысячи охотников добывают «мягкое золото». Если бы охотничье дело из промысла превратить в хозяйства, да создать опытные машинно-промысловые станции, да осваивать песцовые охотничьи угодья в малозаселенных районах Крайнего Севера, если бы акклиматизировать северную пушнину в южных районах области, и во всех колхозах развивать клеточное звероводство, — вот тогда бы по добыче пушного зверя область занимала не одно из первых, а безусловно первое место в стране!
Обь-Иртышский бассейн по запасам нельмы, осетра, сиговых — самый богатый из всех водоемов Сибири. В Оби вылавливают рыбы в десять раз больше, чем в Енисее. Если бы Министерство рыбной промышленности СССР выполнило правительственные сроки -была бы разрешена проблема рационального размещения на территории области трех рыбоводных заводов.
В верховьях Оби строится Новосибирская ГЭС. Мы еще туда поедем. Мы еще с ней встретимся. Но вот что заинтересовывает не меньше, чем зримая панорама эстакады и портальных кранов: если на Оби только в пределах Тюменской области построить ряд гидроэлектростанций (а это будет, непременно когда-нибудь будет!), можно ежегодно получать пятьдесят миллиардов киловатт-часов, то есть почти столько электроэнергии, сколько дают все электростанции Франции…
В Тюмень приезжают ученые из Москвы и Томска, из Ленинграда и Свердловска. Западно-Сибирский и Уральский филиалы Академии наук СССР обсуждают проблемы освоения природных богатств области. И 2 июня «Тюменская правда» пишет: «Настало время перебазировать из Ленинграда в Салехард институт полярного земледелия…» Закончилась бы эпоха эпизодических наездов… Да… если бы, если бы…
Огромные пространства. Неисчерпаемые богатства. И очень мало людей. В этом смысле Тюменская область ничем не отличается от своих восточных соседок. Характерная сибирская проблема.
25 июня
 Тюмень — ворота Сибири |
Мы живем в Тюмени. И в то время, как молодежь страны приносит свои заявления в райкомы с просьбой послать на сибирские стройки и уже идут комсомольские эшелоны в Забайкалье и на Дальний Восток, молодые тюменцы рассматривают карту своей области. Для них совершить путь из Тюмени к полуострову Ямалу — не менее далекое путешествие, я бы сказал, более далекое, чем то, которое предстоит молодежи Башкирии, направляющейся в Омск.
Тюмень разъясняет молодежи: миллионы кубометров строительной древесины; нефть и уголь; освоение поименных лугов на Оби и Иртыше; строительство газопроводов и гидроэлектростанций — все это ждет тебя, молодой патриот области!
Тюмень по-хорошему «заболела» севером.
А железной дороги пока нет. Не на вокзале, как во многих городах страны, а на аэродроме звучит оркестр, пестреют цветы и слышатся добрые напутствия.
Здесь, в Тюменской области, еще нет больших громких строек, о которых бы говорила вся страна. Но чувствуется: они, эти стройки, не за горами.
Видимо, освоение великих богатств Тюменской области в тех масштабах, какие имеют место на Востоке, пока отложено на завтра. Видимо, в первую очередь закладываются гидростанции, строятся железные дороги и крупные заводы — в глубине Сибири, чтобы, так сказать, экономически уравновесить чаши промышленных весов советской Европы и Азии.
Между этими воображаемыми чашами и находится Тюменская область.
26 июня
 Тобольск — «красна горница». |
Из Тюмени по отличной дороге мы направились в Тобольск…
«…Мало в России местностей столь картинных, и будь он придвинут на 400 верст ближе… он был бы одним из богатейших и красивейших… городов империи…» — так в 1862 году писал о Тобольске Ипполит Завалишин.
Тюмень — мать сибирских городов, ворота Сибири.
И если Тюмень — «ворота Сибири», то Тобольск — это уже сибирская красная горница! Что ж, этот древнейший город действительно красен своими уголками. Здесь на каждом шагу вы сталкиваетесь с величественной, красочной стариной. То она уводит вас в далекие героические времена ермаковской эпопеи, то напоминает о декабристах, то неожиданно звучит «Соловьем» Алябьева или возвращает вам воспоминания детства сказкой Ершова «Конек-Горбунок». Тобольск — город-музей, город знаменитостей.
Дома в Тобольске бревенчатые, крытые железом, очень похожие друг на друга. То и дело встречаются мемориальные доски с фамилиями дорогих нам людей. Здесь жили Радищев, Кюхельбекер, Достоевский, Менделеев…
Тобольск — двухярусный город: на пологом берегу Иртыша расположился первый ярус, а на огромной высоте, там, где за белокаменной кремлевской стеной возвышается Софийский собор, — второй ярус. Два взвоза — Никольский и Прямской. Прямской строили пленные шведы в 1716 году. Стены этого взвоза облицованы камнем, и, когда стоишь наверху и смотришь вниз, — кажется, что находишься над камерой шлюза.
Никольский взвоз, как бы растолкавший песчаную гору, подымается туда, где стоит мраморный обелиск-колонна — памятник Ермаку; обелиск украшен массивной, но изящной резьбой и увенчан мраморным лавровым венком. Слева — кремль. Тут мы встретили курсантов в матросских тельняшках и бескозырках. Это были юнги — будущие радисты рыболовецкого флота.
 Колхозник Беляков рассказывает о гибели Ермака. |
Мы решили побывать в том месте на Иртыше, где, по преданию, утонул Ермак. Из Тобольска ехали к Вагаю по хорошей дороге над Иртышом. В Старом Погосте колхозник-старожил Лука Петрович Беляков, седобородый богатырь в меховой шапке, согласился показать нам Ермакову Заводь и рассказал трогательную легенду о гибели Ермака.
— Ходил Ермак отбивать у кучумцев караван с пушниной. Устали они, Ермаковы-то казаки. Уснули на острове, посреди Иртыша. И сторожевых не поставили. Один Ермак не спит — с мечом, в шлеме, в кольчуге. Задумался он, а кучумцы своих подослали. Подоплыли они тише утки-чирка, обрубили плоты, а сами давай теснить Ермакову дружину. Бросился Ермак в воду, а кольчуга-то на нем была семи пудов. Не доплыл он из-за этой кольчуги — утонул.
Красавец Иртыш тут спокойный, на той стороне полоса песчаного невысокого обрыва, поросшего кустарником, а здесь на левобережье нет ничего, кроме задумчивой древней повести, которую мы слышим от Белякова.
Беляков утверждал, что именно здесь был остров,но его смыло. Исчезнувший исторический остров — тоже характерная для Иртыша картина: русло этой реки все время меняется, отходит вправо, подтачивая высокий берег, который огромными глыбами рушится в воду. Левобережье, по которому мы сейчас едем, иссечено многочисленными рукавами — следы бывшего Иртыша. Эти маленькие речушки здесь называют Иртышатами. Иртышата, словно многочисленная детвора, беспорядочно вертятся около старика Иртыша.
 Иртышата. |
В Тобольском музее есть картина, рисующая гибель Ермака. Он изображен в кольчуге, с обнаженным мечом, — отбивается от наседающих на него врагов. Битва идет на фоне фантастически-мрачных огромных гор, освещенных молниями. Если согласиться, что Ермак погиб именно на острове около деревушки Старый Погост, то ко всему, что мы видели на картине, можно уже отнестись, как к плодам необузданной фантазии художника: никаких гор — ни на том берегу, ни на этом — в районе Старого Погоста вы не найдете.
28 июня
Мы хотели продолжать свой путь к Омску над Иртышом, но получили телеграмму: в Ишиме таким-то поездом будет нам доставлена посылка с кинопленкой. Дело в том, что Тихомиров при всем своем желании не смог захватить всю кинопленку, которую он предполагал использовать: мы бы слишком загрузили машину. Поэтому кинопленку нам досылали «с оказией». Если бы мы поехали над Иртышом, пропустили бы поезд. Вот почему из Вагая мы резко повернули на юг, надеясь быстрее добраться до железной дороги, так как путь в Ишим на карте был отмечен красной линией. На языке условных знаков эта линия означала «главную безрельсовую дорогу». Каково же было наше разочарование: недолгий благоприятный путь, обещанный картой, неожиданно преподнес нам размытые колдобины!
Мы ехали лесом над рекой Вагай, и слева от нас на многие километры тянулось громадное Северное болото. Колеса нашего вездехода на две трети погружались в воду. Колея была настолько глубокой, что нам пришлось прибегнуть к лебедке Синельникова, и только так мы тащили свою машину.
Но самое неприятное было впереди: не видно дороги, она залита болотной водой, и только кое-где проглядывают вздыбленные клочки размытой колеи. Несмотря на свой передний ведущий мост, автомашина продвигалась с трудом. А время шло, и с каждым часом поезд все ближе подходил к Ишиму. Нам ничего другого не оставалось, как надеть болотные сапоги и буквально каждый километр брать «с бою». С какими мучениями мы выбирались из этого болота! Десять километров в час — это еще была хорошая езда. Так продолжалось почти до самого Ишима.
К поезду мы подоспели, но после таких испытаний два дня отсыпались. Зато по дороге в Омск были вознаграждены за свои страдания замечательным трактом, который назвали «грунтовым асфальтом».
 |
И еще несколько слов о дороге: то говорят — Сибирский тракт, то — Московский… Дорогу, по которой мы едем, называют по-разному, в зависимости от того, ведет ли она на запад от населенного пункта или на восток. Вы едете в Свердловск, полагая, что это и есть Сибирский тракт, но свердловчане вам скажут: «Вы прибыли к нам по Московскому». С точки зрения свердловчан, вы едете в Тюмень по Сибирскому тракту, но тюменцы считают, что Сибирский впереди, а к ним вы приехали по Московскому тракту.
Несмотря на то, что червишевская дорога, ведущая в Тюмень, не обозначена на карте красной магистральной линией, мы готовы были причислить ее к разряду самых лучших. И даже подумалось: тем, кто составляет областные шестикилометровые карты, не мешало бы как-то выделять лучшие районные дороги, не ограничиваясь безликой топографической паутинкой.
Из Тюмени Сибирский тракт в прошлом шел на Тобольск. Ныне имеется магистральная дорога через Ялуторовск, Голышманово, Ишим, однако на областной карте вы этого пути сразу не найдете. Он не обозначен жирной линией и приравнен к второстепенным дорогам, хотя, по отзыву местных шоферов, «путь отменный, идешь со скоростью пятьдесят километров». От Ишима до Омска, как я уже записал, — настоящий грунтовой асфальт; но опять-таки эта прекрасная трасса не выделена на областной карте, которую мы получили как новейшую в картографическом Управлении в Москве. А дорога, поистине ужасная, от Вагая-на-Иртыше до Ишима отмечена красной линией! Спрашивается, по какому принципу?..
| ← Предыдущая страница | оглавление | Следующая страница → |
