…Председатель Магаданского обкома ДОСААФ тов. Макушкин
просит передать вымпел морякам Крондштадта.
Балтийскому морю от Охотского моря.

Мы приехали летом. Поэтому почти все каши фотографии,
как эта вышка Магаданского телецентра, окрашены солнцем…

… в то время, как восемь месяцев в году, все, что мы показываем,
обычно выглядит так…

…Идти вперед!
И так оке неустанна
Всегда осуществлять свою мечту.
Как трасса, что бежит из Магадана
И сразу набирает высоту!

…Товарищи!
Внимательней взгляните
На торжество народного добра:
Вплетает Север сказочные нити
В узоры всесоюзного ковра.

И вот шел я по Магадану. И как ни сердился на него, а все же сказал себе: город — хороший! Стоят вдоль проспектов молоденькие деревца. Это лиственница, лесная и пахучая, не то что какие-нибудь садовые капризницы.

На газонах — одуванчики, полевая геранька. Крупные, жирные стебли. Кажется, хороша земля магаданская, если почти без солнца такая трава вымахала! Но, оказывается, эту землю завезли сюда с дерном. Точно так же и кустарники перекочевали из тайги вместе с землей.

Город, конечно, северный. На центральной улице ресторан «Арктика». Середина лета… взрослые в пальто, а детишки в шерстяных костюмчиках. Но возле гастронома девчонки лет десяти едят мороженое и хвалятся:

— Ты — сколько порций?

— Сегодня — четвертую! Наверно, в Сочи так же говорят!

Выражаясь языком архитекторов, общий солнечный тон законно преобладает в Магадане. Дома нежно-голубые, желтоватые, цвета чайной розы. Эти краски помогают людям не забывать о солнце, которое не часто заглядывает сюда. Приморский туман, хозяин погоды, вот-вот покинет сопки и ворвется в город.

Удивителен облик Магадана. Раз! — обрывается улица, и впереди — болотистая низина, синеющая дикими ирисами, поле.

Центральная магистраль Магадана — проспект Ленина — просторна и оживленна. Мчатся автобусы в многоэтажном ущелье новых домов. Стальным пиком возвышается ажурная вышка Магаданского телецентра.

В Магадане стремительные улицы, просторные кварталы, крупные заводы, клубы и Дома культуры. По вечерам кое-кто смотрит кинокартины У себя дома. Те, у кого есть телевизоры, шутят; «Вместо того чтобы двигаться, — сидим дома, наживаем цингу около этих проклятых телевизоров». Конечно, воспоминания о цинге — этой спутнице великих полярных путешественников — Могут только будоражить воображение молодежи, которая на Дальнем Востоке и Крайнем Севере знакомится с местными овощами. В Находке с продолговатой дальневосточной редиской, а в Магадане с картофелем, выращенным на склонах каменистых сопок. И, наконец, Север вас встретит парниковыми огурцами и тепличными помидорами совхоза «Дукча».

В Магадане, самом северном областном центре советского Дальнего Востока, можно встретить старожилов, которые вам скажут: «Когда я сюда приехал, у берега ютилось несколько избушек». Город вырос на глазах отважных изыскателей-геологов, строителей и дорожников, пробивших автодорожную трассу на Колыму. Почти в самом центре — парк и стадион.

С кем бы из магаданцев я сегодня ни говорил — все в один голос хвалят свой город.

Шофер такси:

— В отпуск поедешь — вроде домой, а сюда опять тянет!

Продавщица книг:

— Вот увидите, Магадан вам понравится! Официантка в ресторане:

— Ах, Москва-Москва, сердце болит, как о ней вспомню. А уезжать отсюда не хочется.

— А вы давно с «материка»?

Вот уже и я научился говорить — «материк». Для меня, новичка, это слово непривычно. Оно требует более подробных разъяснений. Коротко: . все, что находится за пределами Магаданской области, — «материк», тогда как все, что расположено на территории Магаданской области, — Колыма.

Колымчане… С этими людьми я встречаюсь в Магадане, далеко от реки Колымы, и я знаю, что многие из них никогда ее не видели. И все-таки, где бы ни находился человек Магаданской области, о себе он говорит: «Я колымчанин!» И если он будет вспоминать полтавские или рязанские поля, то непременно скажет: «Там, на «материке»… Как будто колымская сторона и центральные районы страны — не единая суша.

Там, на «материке»… Создается удивительное ощущение предельной отдаленности этого края. Прежде добраться до «материка» можно было только пароходом. Вот почему и говорили: «Там, на «материке». Сейчас другое дело — самолеты. Но выражение осталось бытовать, и вряд ли от него избавиться Колыме.

Под вечер на сопку спустился туман. У сопки подножие темное, голова серая, а пояс — седой. И как это

ни банально, иначе не скажешь: туман сырой, серый, тяжелый; он именно окутал густым облаком лесистый склон.

Иду в «автомат» и снова звоню в гостиницу:

— Семнадцать полсотни семь, — прилежно повторяю непривычное для меня словосочетание.

И за великое домоотречение или долготерпение администратор награждает выдающимся сообщением:

— Приезжайте. Два места вас устроят?

Что ни говори, а права оказалась Ая Смирнова: «Поторчите сутки здесь — и вам дадут».

А чем Магадан хуже любого солидного города, чтобы так уж моментально предоставить вам место в своей замечательной гостинице?

Нет! Магадан ничем не хуже, и, пожалуйста, не сердитесь, если вам пришлось немного подождать…

На сопках вокруг Магадана кое-где лежит снег — огромные белые простыни. Не успевает убрать их здешнее торопливое лето.

Мы с Володей идем на базар. Сразу чувствуется, что рядом море — столько рыбы. Рыба живая, только что из Тауйской губы. Связки наваг висят на проволочках, как стерлядки в Сталинграде. Вот она откуда — «навага в сухарях!» Лежат камбалы. Они, оказывается, темно-зеленые, а не рыжие, какими их делают холодильники, пока они едут в поезде. Лежат горбуши. И крабы. Вареные — красные как раки. А сырые — темно-зеленые. К панцирю присохли ракушки. Крабы огромные: тело с большое блюдце, даже с тарелку, а клешни, как детские ручонки.