15 октября

В июне месяце, когда мы останавливались в Казани, я познакомился с механиком Николаем Алексеевичем Бусевым. Страстный садовод, сумевший на небольшом клочке земли разбить отличный сад, Бусев просил меня прислать из Приморья дикий виноград. Он сказал на прощание:

— Так я буду ждать вашу «виноградную бандероль»…

Желая выполнить его просьбу, я стал расспрашивать приморских жителей, не знают ли они, где здесь можно встретить опытных садоводов, чтобы получить черенки дикого винограда?

— Поезжайте в Новостройку, может быть, найдете.

— Да, но с кем я должен встретиться?

— Поговорите с ребятами Губеровской средней школы…

— Но меня интересуют солидные, опытные садоводы.

— Иногда и ребята способны удивить плодами своего усердия…

Едем в Новостройку. Вдали станция Губерово, паровозные дымки. Новостройка — поселок железнодорожников — расположена как бы на отшибе, подальше от станции. Бросается в глаза двухэтажное новое здание школы. Мы подъехали и сразу заметили огромный пришкольный сад, обнесенный хорошим забором. Сад был такой аккуратный, что стало ясно: это любимое дитя, о нем заботятся десятки рук — деревья окопаны, стволы все в белых рубашках, дорожки подметены…

— Этому саду скоро исполнится пять лет, — сказал учитель биологии Николай Степанович Божко, — тут у нас яблоко-ранетка, смородина, груша-лукашевка, крыжовник, клубника…

Николай Степанович относился к деревьям так, словно они были его учениками. Он или хвалил дерево, или «наказывал». Он проверял «успеваемость» яблок и груш. Влюбленность учителя в дела садовые передавалась и ребятам.

Среди учеников Губеровской средней школы было немало знатоков-юннатов. Я узнал, что кормовая свекла Оли Бабкиной соревнуется с кукурузой Виталия Скибко, который с десяти квадратных метров (весьма солидный опытный участок!) получил хороший урожай кукурузы. Виталий сказал:

— В пересчете на гектар — более трехсот центнеров!

В этом году на сельскохозяйственную выставку в Москву школа послала Олю Бабкину, Люду Чудакову (специалистку по огурцам) и Надю Индюшенко — у нее хорошие показатели по выращиванию проса и сои. Я сказал Николаю Степановичу:

— А как насчет винограда?

— Есть у нас и виноград, взяли из Ружинской школы…

— А не могли бы вы дать мне черенок? Мне нужно отправить одному хорошему человеку.

Николай Степанович посоветовался с ребятами, и они, разумеется, не возражали. Но это был садовый виноград, а мне нужен был дикий, манчьжурский, и я не знаю, будет ли доволен механик Бусев моей «виноградной бандеролью».

В марте 1957 года я рассказывал по радио о нашей поездке. Цикл передач назывался «По дорогам родины». В конце каждого выступления диктор говорил: «Ваши отзывы и пожелания направляйте по адресу…»

Татьяна Николаевна Орлова из Витебска сообщила, что собирается в Улан-Удэ — «туда, где трудно и где надо»; Николай Щеглов, со станции Струнино, просил путешественников «при обратной поездке, обратить внимание на развитие пчеловодства на Дальнем Востоке». Харьковчанин Е. С. Михлин интересовался Горячинском, так как решил посетить этот курорт. Шофер второго класса Гурьянов из Казани готов был принять участие в автопутешествии «в любую сторону нашей страны или стран народной демократии». Андрей Панченко прислал фотографию первого домика в Новостройке.

«Многоуважаемая редакция! — писал он в Радиокомитет. — Быть может, вы скажете, ничего особенного и нет в том, о чем я скажу ниже. Но, знаете, по-моему, есть у каждого человека в прошлом что-то такое милое, приятное, близкое и дорогое, что обязательно заденет за живое.

Дело вот в чем. Вчера я собирался на работу в ночное дежурство, слышу по радио говорят: «…переправились через Амур, приехали в город Хабаровск…» Знакомые мне места, где я жил когда-то. Затем, когда путешественники захотели увидеть сад в Приморье, то их направили не куда-либо, а к юным садоводам на новостройку станции Губерово. Какая радость для меня услышать это! И аут же меня прямо таки огорчили. Конечно, путешественники сейчас там не увидели никакой новой стройки. По-моему, они были только в школе, а там никого уже нет из тех, кто ее основывал да и ребята, которые сейчас там учатся, не могли им рассказать об этом.

Ближе к делу. В начале тридцатых годов пересматривались тяговые плечи (выражаюсь железнодорожным языком). До этого депо было на станции Муравьево, которую переименовали в станцию Лазо. Там он погиб. Так вот. Решили на станции Лазо закрыть депо и перенести его на станцию Губерово. А станция эта расположена на ровной болотистой площадке недалеко от речки Крутобережка. Во время больших дождей все заливало водой, да и Крутобережка выходила из своих берегов.

Решили депо строить на более возвышенном месте, от станции в двух-трех километрах. Мне тогда было двенадцать лет. Жил я от этого места в трех километрах, в селе Знаменка. Ровно двадцать два года тому назад многие рабочие железнодорожники решили построить свои дома. В выходной день собралось около тридцати человек, чтобы решить, где строиться. Вышли в поле.

Сделали номерки с указанием участков, положили в шапку, и мне поручили вытягивать. Кому какой номерок вытяну, тому и такой-то участок под застройку собственного дома. Как только сошел снег, в апреле месяце мы с отцом вдвоем заложили первый свой дом. Вслед за нами двухквартирный дом построили Скибко Иван и Халеев Федор, затем многие другие. Конечно, путешественники увидели там большой рабочий поселок, утопающий в зелени, а тогда было чистое поле. И всего двадцать два года прошло! Даже забыли почему Новостройкой именуется.

Многоуважаемая редакция, прошу это передать путешественникам. Если возможно, пусть значение слова «Новостройка» опишут так, как оно произошло. К письму прилагаю фотокарточку своего домика, который был выстроен там первым.

Инвалид Отечественной войны
Андрей Панченко
23.III.57 г.
Город Оренбург, ул. Чичерина, 25, кв. 10».

И еще интересно узнать, кем приходится юному натуралисту Виталию Скибко один из основателей Новостройки — Иван Скибко, о котором пишет Андрей Панченко?

16 октября

Мимо сопок и лугов, промеж рек бурливых
Мы въезжаем в октябре в городок Иман.
Через день в «Заготзерно» роюсь я в архивах,
И газету нахожу — «Вестник партизан».

Только глянул, посмотрел, не прошло и мига,
Как ударило в глаза… или это сон?..
Под заметкой я прочел: «Александр Булыга» .
Вот так встреча, говорю. Неужели он?

Революция идет. Вот уже два года…
У приморских партизан все бурлит окрест.
Молодой пропагандист (дня четыре хода)
Срочно едет на коне в Ольгинский уезд.

Смерть глядит из-за угла, это вам не шутки,
Так и ходит по пятам, что таить греха.
Едет он через тайгу в рыжем полушубке,
Патронташи на груди в виде буквы «Ха».

А на поясе висит бомба-самоделка,
И винтовка, как у всех, тоже без штыка,
И таежная река — не гляди, что мелко —
Так и прыгает в тетрадь строчкой дневника.

Та тетрадка у него (может показаться),
Точно ложка у бойца — прямо в сапоге.
У казаков люльку он курит по-казацки,
К удэгейцам едет он — учит удэгэ.

Вот сегодня он доклад прочитал, а завтра
Едет дальше по тайге на Веселый Яр.
Сколько бодрости в глазах, юного азарта!
И во всем, что говорит — большевистский жар.

Как его черновики — здешние тропинки,
Как неизданный роман — партизанский край.
И уже не может он жить без «торопинки»,
Что ни встреча — то рассказ, только поспевай.

Вот он хочет написать… вспомнил по порядку…
И уже концовка есть, но с чего начать?..
А газету «Партизан» издают «в накатку»,
И впервой свою статью он сдает в печать.

Не оттуда ли пошла, выстрадалась книга, —
И разгром и торжество в буре и в огне.
Молодой пропагандист Александр Булыга
Из-за сопок, из тайги подскакал ко мне.

Хорошо, что в этот день рылся я в архивах,
Что позвал меня с собой «Вестник партизан».
Мимо беленьких домов, улиц говорливых,
Покидаем поутру городок Иман.

18 октября

В каждой области, в каждом крае нашей страны есть своя географическая достопримечательность, свое чудо природы. На Урале, например, Кунгурские пещеры или радужные самоцветы «Каменного пояса»; в Сибири — красноярский заповедник «Столбы»; за Байкалом — Горячинск; на Амуре — горящие горы. А в Приморье — чудом природы можно назвать Шмаковку.

Шмаковка расположена в живописной местности, поблизости от реки Уссури в Кировском районе. Шмаковская лечебная вода имеет длинное научное название. Это — кальциево-железистая углекислогазовая холодная вода. В ней содержится тридцать девять миллиграммов железа. Концентрация углекислоты выше, чем в Кисловодской воде, в полтора раза, что делает шмаковские ванны эффективнее кисловодских.

Нужно ли после этого отправляться за тысячи и тысячи километров в знаменитый Кисловодск? Не лучше ли сделать знаменитой Шмаковку? Ведь этот курорт расположен на одной географической параллели с Крымом и здесь солнечных дней значительно больше, чем в Железноводске. Шмаковка надежно защищена от всех ветров каменной грудью Сихотэ-Алиня. Хорошо в приморской здравнице — в целебной Шмаковке! Хорошо приехать сюда на отдых и попить дальневосточной минеральной воды «с иголочками»!

Мы едем на юг. Осень стоит сухая, теплая. А в Москве уже холодно, дожди. Пожалуй, сюда можно ехать на «бархатный сезон». Как тут не посмеяться друг над другом: ведь мы захватили теплые вещи, специально, для этих «холодных» краев.

Приморские жители улыбаются:

— В Москве, наверно, думают, что от Сковородина до самого Владивостока вечная мерзлота. А у нас некоторые считают, что эта сковородинская мерзлота до самой Москвы тянется.

На самом же деле за этой «мерзлотой» — ЗейскоБуреинская низменность и Приморье — теплые края. Ведь Владивосток — восточный Сухуми. Правда, зима здесь холодная. Но лето совсем колхидское: теплое, влажное. И зреют летом не только табаки, груши и сливы, но и виноград.

А сейчас — лучшее время года. Сухо, тепло, солнечно.

Вот и еще одна разновидность дальневосточного золота — «золотая осень».

19 октября

Приморье — это книга.
Где много новых строк,
Где есть глава Черниговка,
Районный городок.

О чем же повествуется?
Начну издалека:
За улицею улица,
Как за строкой строка.

А строки те веселые
И грустные порой,
И всюду новоселы
Зовут к себе домой.

И все звучит притащенный
С Полтавы говорок:
— Приихалы з Полтавщины,
Бо гарно тут, сынок.

Им родичи послания
Писали год назад,
Мол, было бы желание —
Работой наградят.

Списались два приятеля,
Дружка позвал свояк,
Мол, климат тут приятен,
Мол, так оно и так.

От ветра защищенная
Цепочками высот —
Черниговка зеленая
Цветет, цветет, цветет…

Черниговка, творящая
Хорошие дела,
Приехавших товарищей
Ветвями обняла,

Дала работу по сердцу,
Вручила щедрый край:
Коль дадено, так спросится,
Смотри, не оплошай!

Не подведи Черниговку,
И на своем веку
В Приморье, точно в книгу,
Впиши свою строку.