На Усть-Магаданском рыбозаводе. Засольный цех.

Характер у колымчан
Обрывистый, как прижим,
Над ними мороз крепчал,
Был ветер неудержим!

Прижимистая кайма,
Прорубленная в скале…
Лицо твое. Колыма,
С кустарником на скуле…

Я счастлив, что довелось
Легенды узнать твои.
Задумчивый остров Слез,
И тихий острой Любви.

Золотое Ягодное. Геологический Нексикан.
Эти благоустроенные поселки возникли там. где совсем недавно…

… ютились первые бараки и «времянки» геологов и моряков…

Мария Лмамич — лучшая умелица-вышивальщица ольского колхоза «Победа».
Читатель ни на минуту не должен, забывать, что путешествие наше проходит
в краю восьмимесячного снега…

Я сказал им, что они формальные пенсионеры.

— Да ведь если только жить да пенсию получать, с тоcки помрешь! — говорит Петр Флегонтович.

— Конечно, главное не пенсия, — вторит Надежда Семеновна, и на вопрос: «Что же все-таки главное?» — отвечает, почти не раздумывая:

— Главное, найти в жизни какое-нибудь дело, которое приносит тебе и людям радость.

Пока мы с Володей читали размышления о двухста пятнадцати фильмах, хозяйка приготовила нам постели. Белоснежное белье пахло ветром, солнцем и еще тем необъяснимым запахом, которым дышали наливки Петра Флегонтовича — травами и цветами…

Утром Петр Флегонтовнч повел нас на завод.

Оротуканскпй завод горного и обогатительного оборудования— самое северное металлургическое предприятие на Дальнем Востоке.

Пионер тяжелой индустрии Крайнего Севера лет двадцать назад, во времена Тани Маламдшюй, назывался «мехгородком». Этим отнюдь не принижалось значение Оротукапа, а просто точно обозначались его масштабы.

Зато уже во время Отечественной воины, когда завод выпускал валковые дробилки и шахтные лебедки, оборудование: шаровые мельницы и даже токарные станки марки ДС-400 — его стали величать «Оротукаимаш».

Па заводской территории — скверик. Колосится в газонах невысокий овес, белеет тысячелистник. На дорожке, прижавшись к ограде, длинным рядом выстроились мотоциклы разных марок, словно автомашины возле «Динамо» в день большого футбола! Рабочие разошлись но цехам, В скверике — никого. Только блестит на солнышке мотоциклетный никель.

Мы заходим в комсомольско-молсдежный цех гусеничных лент. Уже восемь месяцев молодежь этого цеха держит переходящее знамя завода.

Двадцатилетняя Шура Кувшинова приехала в Оротукан из Москвы по комсомольскому призыву.

Была она медсестрой в Московском центральном Доме ребенка, а теперь Шура знатная работника, секретарь цехового комитета комсомола, передовая сверловщица, - Вы что, курсы кончали? — спросил Володя.

Белокурая Шура улыбается. Огромные серо-голубые глаза. На голове синяя косыночка с желтыми колечками. Клетчатая красно-серая кофточка.

— Какие там курсы! — зубы у Шуры снежные, веселые. — Показали — и пошло дело…

Шура многостаночница, обрабатывает звенья гусениц сверлом. Потом на долбежном снимает фасон (неровности), готовит площадку для шайбы. Работает она и на фрезерном.

— У нас почти каждый на всех станках умеет работать, — говорит Шура.

Мы с Володей засыпаем девушку вопросами:

— По Москве не скучаете?

— Скучаю, — говорит, — но не потому, что здесь тоскливо, а потому, что очень Москву люблю. А здесь у нас хорошо, никто не обижается. Ну прямо — родная семья.

Зашла речь о заработках, и Шура сообщила:

— В Москве у меня оклад был четыреста пятьдесят рублей, а тут в среднем получаю полторы тысячи. Ведь план иногда на сто семьдесят процентов выполняю…

— А, кроме работы, чем еще занимаетесь? — интересуется Володя…

— Ну, общественных дел полно! Политзанятия… Ездила в Москву на Четвертый профсоюзный съезд металлургов. А летом под воскресенье ходим в походы на Колыму, километров восемнадцать — двадцать . отсюда. У костров ночуем, на прижимах гуляем, знаете, как интересно?

Шура опять ослепительно улыбается. Однако ночевки у костра Володю мало интересуют (сыт по горло!). И он задает последний вопрос, всю глубинность которого понимаю, кажется, только я: не нужен ли Оротуканмашу водитель автомашин?

Петр Флегонтович обрадовался. Он подошел к темноволосой, худенькой женщине:

— Мария Ефимовна, узнай, пожалуйста, нет ли у твоих шоферов в гараже вакансии?

Теперь Зыкин объяснял «что к чему» уже на два фронта. Нам: «У Марии Ефимовны в семье два шофера— муж и зять». Ей: «Понимаешь, надо морячка демобилизованного пристроить…»

Под вечер познакомились мы в электромеханическом цехе с токарем Светой Михайленко. Ей семнадцать лет. В такие годы, говорит Петр Флегонтович, кое-кто косичками потряхивает, уроки учит, да и только. Что ж, Света и косички носит, и ходит в десятый, класс вечерней школы, и при этом еще работает на токарном станке.

Как подросток, по закону Света проводит у станка шесть часов. Но вот она свое время отработала, а вечером опять в цех прибежала:

— А что дома торчать? Уроки я уже сделала… Когда человек молод, ему времени на все хватает. Учится не только Света. . Заводских «школьников» много в Оротукане. Более пятидесяти молодых оротуканцев сочетают работу на заводе с заочной учебой в высших учебных заведениях Магадана, Свердловска, Москвы.