23 июля

Новосибирск.

Мы подъезжали к Новосибирску в жаркий полдень. Ветра не было. Издали мы увидели огромное темное марево: его подняли над городом бесчисленные трубы заводов.

Новосибирские улицы насыщены автомобильным движением.

Сегодня у нас произошла авария. Поток автомашин замер перед трамвайной остановкой. Но вот трамвай пошел, и Ломакин тихонько двинулся вперед. В это время стоявшая впереди автомашина покатилась назад, и мы столкнулись.

Погнулся бампер, холодильник сплющился, словно кулек, из которого сделали «хлопушку».

Так. Сразу чувствуется, что мы в большом городе.

Милиция выясняет, кто виноват, водители машут руками и называют друг друга «растяпами», а публика окружает происшествие плотным заинтересованным колечком.

Как вы думаете, что говорит милиционер? Он говорит: «Товарищи, давайте пройдем!»

Иногда называют этот город «сибирской Москвой».

Большие заводы — турбогенераторный, металлургический, сельскохозяйственных машин — и красивый многоколонный театр «Факел», широкие проспекты, бульвары и новые дома Кировского района,— все это крупно вписано в многоплановый пейзаж большого индустриального города.

В Новосибирске ученые обсуждают доклад академика Несмеянова, выступают академики Бардин и Дубинин; из Новосибирска едут в Китай с визитом дружбы художник Титков и скульптор Меньшиков; в театрах Новосибирска можно посмотреть трагедию Шекспира «Гамлет» и оперу Крейтнера «Таня».

Улицы зеленые-презеленые, зеленее, чем в Сочи. И с тротуара на мостовую перекинуты решетки через ручьи.

Я спросил у школьника-новосибирца, имеется ли в городе газ. Он переспросил:

— Газ — Вода?

А в это время в Новосибирске строят уже новый институт инженеров-технологов по переработке нефти, и, может быть, школьник, с которым я говорил, будет там учиться. И, возможно, вслед за нефтепроводом через Новосибирск когда-нибудь будет проходить газопровод…

В Новосибирске много высших учебных заведений, а к концу пятилетки появится кооперативный институт, два технологических — строительных материалов и текстильной промышленности. В этом году в городе открывается первая в Сибири консерватория.

На улицах — «флаги расцвечивания», следы недавнего фестиваля… Новосибирск — город контрастов. Четырех— пятиэтажные дома, и где-то в овраге беспорядочно рассыпанные домики, о которых говорят: «Это Нахаловка». Много старинных домов, украшенных чисто сибирской деревянной резьбой. Потемневшие от времени «кружева» пышно разместились под карнизами и над окнами. Первый этаж каменный. Второй — деревянный.

Новосибирск — разный. Иногда хочется сказать — Старосибирск. Рядом с большими домами приютились деревянные павильончики пошивочных, парикмахерских и галантерейных товаров. Павильончики старательно выкрашены, похожи на частные заведения, особенно, когда у дверей прибиты длинные вывески с конфетными фигурками в «модных» костюмах и платьях, каких теперь не носят. Или вот: в центре города стоит фанерный киоск. Июль. А на нем написано… «С Новым годом».

Трамвай номер три везет от вокзала по улице Гоголя мимо таких избушек! За ними бывшее кладбище в березовом лесочке, за березами — завод. А там вдруг снова начинается город. Чудесный, юный, совершенно новый. Так и называется: Соцгород. И сразу меняешь свое мнение и хочется сказать: совершенно верно, это Новосибирск.

За пятилетку в городе прибавится более полутора миллионов квадратных метров жилья. Задача строителей — в четыре раза увеличить темпы и к Новому году дать новосибирцам квартиры в триста тысяч квадратных метров.

Парк Дзержинского. Березам здесь хорошо. Они совсем не застенчивы, потому что одни. И кажутся такими откровенными. И кажется — они не в белых платьях, а обнаженные, словно девушки, собравшиеся купаться.

Когда-то Сузунская улица обрывалась у реки. Теперь эта улица навсегда подружила с одним из самых красивых и больших мостов в нашей стране. Длина — два с половиной километра. Надводная часть — более километра. Мост парит над Обью. Тень от решеточек четко лежит на асфальтовых тротуарах. По мосту движется сразу восемь потоков: два пешеходных, два трамвайных и четыре автомобильных.

А под мостом проходят речные суда.

Вода в Оби совершенно не прозрачная. Нельзя сказать, что река быстрая. Но она сильная очень. И поверхность неровная, бугорчатая, словно где-то проходят внутренние волны.

Обь — русская женщина: молчаливая, подобранная, замкнутая. Олицетворяя, изобразишь ее высокой. Мост прямой, стрельчатый, он словно модным пояском неожиданно стянул Обь — эту статную красавицу. Оказалось, что к ней идет и этот наряд. Так всегда: красивым все к лицу.

25 июля

Мне нравится зовущий эпос, Размах Новосибирской ГЭС!

Едем смотреть Новосибирскую гидроэлектростанцию.

Обычно бывает так. За чертой города асфальт исчезает. Тут картина другая. Булыжная дорога остается в городе, а на окраине начинается прекрасное асфальтированное шоссе.

Слева — почти отвесная гора, справа кустарники и железная дорога. Мы переезжаем мост и спускаемся в зеленеющую пойму, усеянную вдали двухэтажными домами. Белеют плоские бревна этих домов, белеет черепица, белеют над ними облака. Зелень и белизна, и никаких других красок. За поселком сосновый лес и целый венок пионерских лагерей.

Но вот мы покидаем шоссе, сворачиваем вправо и по хорошо укатанной грунтовой дороге едем на стройку, к парому через Обь. Отсюда рассматриваем панораму строительства. Она распахнута настежь.

Реку Обь называют «Сибирской Волгой». Это сравнение вполне уместно не только потому, что в экономике Западной Сибири Обь играет не меньшую роль, чем Волга для областей центральной полосы страны, но и потому, что в обском пейзаже можно найти черты Поволжья.

Это сходство особенно чувствуется на строительстве Новосибирской ГЭС. Какое изумительное повторение всего, что происходит под Сталинградом, рядом с городом Волжским!

Что если разрешить себе пофантазировать?

Допустим, каким-то чудом, после некоторой разлуки со Сталинградской ГЭС, вас привозят на Новосибирскую ГЭС (но вы этого не знаете) испрашивают: «Скажите, пожалуйста, как пройти в столовую?» Я уверен, вы точно укажете дорогу, не подозревая, что находитесь совсем в другом месте. В поселке строителей такие же дома и очень похожая планировка. Совсем как в Волжском. А панорама? Она почти повторяет общий вид строительных контуров Сталинградской ГЭС. Та же пойма с многочисленной техникой, те же контуры бетонного завода и вдали, на вершине левого коренного берега, белеют кубики молодого городка строителей. Что касается ремонтно-механического и дробильно-сортировочного заводов, то и они и лесокомбинат с виду мало чем отличаются от новых заволжских заводов Сталинградской ГЭС.

Здесь, на Оби, впервые в истории гидростроительства, русло реки будет перекрыто зимой. Это делается для того, чтобы не нарушать навигацию. Пароходы пойдут через шлюз. Сейчас, когда работа еще не закончена, обский шлюз с его арматурной штриховкой напомнил мне Волго-Донской пятьдесят первый год, когда ярус за ярусом строилась знаменитая «Черпурниковская лестница».

Самая величественная картина — бетоновозная эстакада, пересекающая котлован. Десятитонные краны похожи на железных аистов. Они как бы клюют грузы и медленно переносят их в нужное место. Рядом строится здание ГЭС, сердце гидроэнергетического гиганта, который даст ток не только растущим предприятиям Новосибирска, но и целинным землям Алтая.

В директивах XX съезда партии по шестому пятилетнему плану намечено построить на Оби еще одну ГЭС около города Камень. Но это не исчерпывает возможности великой сибирской реки. Специалисты считают, что, помимо этих двух, на Оби можно соорудить еще шесть гидроэлектростанций… Думаешь об этом, веришь в то, что через десяток лет энергетические каскады сибирских рек соединятся в единую энергосистему, — и дух захватывает от той фантастической силы и красоты, с какой однажды предстанет перед миром наша Сибирь.

26 июля

Эти записи я делаю в поселке гидростроителей — с натуры.

Рвут камень в котловане, чтобы легче экскаваторщикам вынимать грунт. Котлован — основной участок. Он находится на двадцать метров ниже дна Оби. Бульдозерист Федор Иванович Мельников говорит:

— Скалу буду толкать. Лозунг у нас такой: «Бери больше, кидай дальше!»

Подползают экскаваторы. Уходят. Снова — взрыв.

— Яловые смазывай конским салом, чтобы не пропускали воду.

— Нет, рыбьим жиром лучше.

— Товарным дегтем еще Тарас Бульба мазал.

— Из чего его делают?

— Из березовой коры.

— Резиновые лучше.

— Ревматизм схватишь…

Новые частушки.

Мы плотину возвели,
Берег с берегом свели.
Почему же мы при том -
Я на этом, ты на том?
Там, где был зеленый лес,
Мы с подружкой строим ГЭС,
Почему ж в моих страданьях
Не наметился прогресс?

— Это она показывает нашего комсорга…

Девушка говорит:

Ездили выступать, я там свой голос оставила…

Девушка принимает позу, чуть отворачивается, и, приоткрыв рот, закрывает глаза. Раздается хохот. Очень похоже!

— Ну-ка, еще раз покажи….

— Это она показывает комсорга Виктора Бутенева, он совсем отвернулся от нас, не замечает, как мы живем, и вообще….

— Сначала у нас был представитель Дзержинского райкома комсомола Дементьев. Его уволили, ничего он не делал. Потом был другой представитель, Морозов. Тот сбежал, ушел обратно на завод. Говорят, Бутенев тоже увольняется, а нам от этого не легче, культурно-массовая работа отсутствует: ни докладов, ни кружков, даже в кино и то не пойдешь, потому что у нас один клуб на тридцать тысяч населения, а дать киносеанс в палаточном городке — не догадываются…

Вот о чем говорят девушки из второй бригады землекопов.

Каждый критикует, как умеет. Девчонки хохочут… Пожалуйста, не обижайтесь на эту самодеятельность. Вы ведь знаете: вечером танцы — и всё, сами купили волейбол — и всё. А критика — это не всё, это только начало. Это требование. Пора Дзержинскому райкому комсомола Новосибирска действовать не на словах, а на деле.

Девушки решают написать письмо в Управление Новосибирскгэсстроя. Они заходят в столовую. За одним столиком усаживаются всей семеркой. Пишут «хором». Подходит знакомый парнишка:

— Не годится! Что вы пишете: «просим не отказать», «учитывая наше положение»? Разве так требуют? Это же плач Ярославны…

Здесь можно услышать деревенское:

— Темно мне от твоих слов…

Или городское:

— Не хамничайте! Ведите себя!

— Опять спустила свою собаку?

— Еще не спустила. А вот спущу — берегитесь.

Так они ругались. Глаза не глядели — резали.

Двадцатилетний Петр Медведь.

С горы дома бегут наклонно, И кажется — за рядом ряд — Из синей пачки небосклона Рассыпан белый рафинад.

Учится на четвертом курсе Запорожского гидроэнерготехникума. Сейчас у него преддипломная практика. Работает в бригаде рядовым бетонщиком. Медведь — человек ученый. Он знает, что такое производство работ на земляной плотине, знает бетонирование водосливной плотины — об этом ему читали лекции. А здесь лекции читает ему практическая работа. Она как бы говорит юноше: посмотрим, на что ты способен, посмотрим, кем тебя назначат — бригадиром или мастером…

Двое за столиком.

Возле них недопитые стаканы красного вина. Один в упоении ломает сладкую булочку, расставляет кусочки на столе и объясняет, как он придумал ускорить цикл экскавации:

— Этим самым, понял, ни одной секунды не теряю, ни грамма!

Вот что оказывается у трезвого на уме…

Девушки из Дзержинского района Новосибирска.

Говорит бригадир Любовь Андриановна Барсукова:

— В нормировке нет порядка. Одиннадцатого июля мы отсыпали шесть ковшей земли и заработали четыреста тринадцать рублей. Двенадцатого июля тоже шесть ковшей, но получили триста пятьдесят три рубля. У меня в бригаде семнадцать человек. Посчитайте, сколько каждая из нас зарабатывает ежедневно? И почему один день так, другой иначе?

— Я привык так: жить для общества, а уж что останется — для себя. И если человек этого не понимает, я не могу с ним…

Большие стройки Сибири подобны реактивным самолетам — мы уже видим их полет, но еще не слышим. Пройдет некоторое время, и до нашего слуха донесется гул работающих заводов-гигантов и крупнейших в мире гидроэлектростанций.

С горы дома бегут наклонно,
И кажется — за рядом ряд —
Из синей пачки небосклона
Рассыпан белый рафинад.

Вдали брезентовый поселок,
Волнистый весь от ветерка,
Цветет платками комсомолок,
Приехавших издалека.

Выходят. Ждут нетерпеливо.
И вот, с отвагой молодой,
Через минуту после взрыва
Идут сражаться со скалой.

Мне нравится большое в малом,
Возьми хотя бы день один:
Увидишь — с каждым самосвалом
Сильнее мускулы плотин.

Они к реке идут, как крепость,
Наперехват, наперерез.
Мне нравится зовущий эпос,
Размах Новосибирской ГЭС,

Широкоплечей перемычки
Разноголосая гармонь,
И словно вспыхнувшие спички —
Электросварочный огонь.

Мне нравится рассвет над Обью,
Пейзаж строительный, когда
Железных аистов подобье —
Портальных кранов череда.

Товарищ мой! Сюда, по зову!
Сюда, в приобский этот край,
И всю плотину, как подкову,
На счастье родине отдай!