Великие поэты и мыслители прошлых веков высказывались о золоте, как о солнце металлов, говорили, что золото — это солнечный луч, упавший на землю. А сегодня это солнце у спортсменов под ногами.

Никогда не забудется сусуманский стадион, где состязались добытчики самого совершенного и ценного металла, истинно золотая молодежь социалистической Колымы. Большой кубок спартакиады завоевал коллектив рудника «Галимый», занявший первое место. Сусуманцы аплодировали победителям и грустно улыбались.

Мы были в поселке, где очень много мотоциклов, фотоаппаратов, детских колясок и спортсменов.

Участник этом спартакиады, один из лучших машинистов бульдозера, бурхалинец Василий Шумков вместе с двумя товарищами за сезон на дражном полигоне передвинул сто тысяч кубометров земли. Это очень высокий показатель! Но если говорить о показателях его интеллекта. его художественного мироощущения, то лучше всего Он это сделает сам. Прочти свои стихи, товарищ Шумков!

Видишь? Скована каждая пядь,
Панцирем — лед земли.
Только это сумей понять —
И сам будешь солнце лить.

Человек, льющий солнце делом своим и душой, — вот она гармоническая личность новой, реальной коммунистической жизни. И недаром самое популярное слово на Колыме — клуб. Не говоря уже о районных центрах и крупных поселках, где выстроены многоколонные Дворцы культуры, как например в Сусумане, Ягодном, Сеймчане, Усть-Омчуге, каждый прииск и даже участок возводит свои клубы с многочисленными кружками художественной самодеятельности, спортивными секциями и лекториями. В этом смысле Колыма ничем не отличается от любой советской области. Но она все же отличается активным характером и методами клубной работы. Некоторые агитбригады не только выступают на участках, но и вмешиваются в производство, выпускают небольшие стенные газеты-«молнии», практически поддерживают или осуждают своих товарищей по работе. А так называемые рейды «легкой кавалерии» сокрушительными атаками громят бюрократов и волокитчиков.

Вчера ночью все небо было в ярких, как бисер на черном бархате, звездах. Звезды в середине августа падают, но здесь я не видел ни одной падающей звезды. Видно, крепко приморозили их к небу первые колымские заморозки.

А утром встали — и такой туман, что просто непонятно, куда девалось вчерашнее ясное небо и чистые ночные звезды — сплошная серая муть, не видно верхушек лиственниц возле гостиницы. А трава — мокрая от росы, и росяная тяжесть пригнула к земле темно-бордовые хвостики колымского ковыля. Умывался в речке, зубы чистил — так и заныли десны от ледяной воды.

Начиная с Ягодного, мой Володя ходит грустный. У него заканчивается отпущенный демобилизованному для устройства на работу срок. Если до 24 августа он не устроится — пропадают семь лет стажа. Вот и ходит Володя, повесив нос. А тут еще Рая прислала письмо, сообщает, что на «Феликсе» берет расчет (все равно навигация скоро кончится), и просит она Володю далеко не

уезжать, остаться на Колыме. «Ты же знаешь, что я люблю тебя, вот увидишь, мы будем жить хорошо».

— Ну, что же делать? — вздыхает Володя. Да и громадные «Татры» его тоже покорили. Говорит:

— Сидишь и чувствуешь, что под тобой машина! И я сказал, что ему делать.

Как ни тяжело мне расставаться с Володей — решил идти к начальнику пятой автобазы Хоперскому, просить его, чтобы принял демобилизованного моряка на работу.

Секретарша сказала, что начальник просит нас подойти к двум часам. И вот сейчас, пока мы дожидаемся Хоперского, туман незаметно ушел, словно увезла его на прицепе громадная «Татра». И сразу — солнце, тепло, и Володя летит в аптеку за черными очками. Чувствует он себя почти местным жителем. И почти в штате «хозяйства Хоперского». Вооружившись солнцезащитными очками, Володя подходит к некой «Татре» с открытым капотом. «Ах, какая машина!».

Шофер поднял голову, внимательно глянул на моего — увы! — бывшего спутника. На смуглом от пыли лице хозяина машины негритянской белизной сверкнули зубы:

— Интересуешься? Она у меня верная подруга. Во всем со мной согласна и никогда еще не подводила.

Шофер внимательно осмотрел мотор и более по привычке, нежели по необходимости, проверил скаты. Просто пнул ногой по каждому.

— А, правда, что «Татра» особого ухода требует? — робко спросил Володя.

— Да нет, как и любая другая. Не зря говорится: «Машина любит ласку — ремонт и смазку». А ты сам-то кто? Не из наших будешь?

— Собираюсь.

— А… Ну, так ты поначалу иди к «пенсионерам» на четвертую. Там легче. А мы не зря «ассы на трассе» прозываемся. У нас работа адова. Зимник. Слыхал про такое? Гоняем на, Яну по бездорожью…

— А что это за «пенсионеры»? — вмешался я.

— Да это ради шутки клички такие всем автобазам придумали. Чтобы веселее было. Номер — штука скучная… А так — сразу видно: там «пенсионер» едет, а тут речь идет об «ассе на трассе».

— Мне бы все-таки к вам хотелось поступить, — снова заговорил Володя. — Я в армии машину водил. Думаю справлюсь…

— Дело твое, пробуй, — согласился шофер, — да ведь и то сказать, как кому повезет. Вон в пятьдесят шестом году, не думал не гадал, а на «стополсотни» застрял…

Это надо было понимать так: застрял га ста пятидесяти километрах от Магадана.

— Так вот на «стополсотни» две недели сидел. Место высокое. Перевал. Трассу с обоих концов занесло. Ну и ждали. Машин тридцать собралось. Поселок маленький, запасов продовольствия — почти никаких. Ладно, что один парень вез окорока и колбасы. С голоду не померли. Однако по хлебу так стосковался — сказать нельзя. Во сне его видел. А колбасу до сих пор есть не могу…

— А что, на зимнике каждый год так случается?. .

— Каждый не каждый, а бывает… Ну, всего доброго, браток, авось еще встретимся!

Тяжелая «Татра» вздрогнула, оглушительно взвыл мотор. И вот уже пыль никак не может улечься. Машина ушла. И ушел с нашего пути интересный человек, чье имя мы так и не успели узнать.

Хоперского все еще нет, и в ожидании его возле Дома культуры Берелеха мы сражаемся в волейбол с кучей мальчишек. Путешественники прыгают, «мажут», ворчат друг на друга. «Ха, рассмешили сетку!» — издеваются мальчишки над нами, когда у нас что-то «не получа…»

К трем часам мы с Володей снова пришли к Хоперскому. Он приветливо встретил нас и пригласил сесть. В его кабинете много воздуха, к широкому столу приставлен еще один o— длинный, куда Володя положил свои шоферские демобилизованные руки, а я свою мобилизованную записную книжку.

И вот что мы узнали из рассказов Хоперского.

Начальник пятой автобазы Анатолий Иванович Хоперский приехал в Магадан в 1938 году. Там, где сейчас рынок, была «Свиная площадка» — «Ситцевый городок». Один бок повернешь к печке — подгорает, а другой в это время примерзает к материи. Иногда спал в отделе на столе, положив счеты под голову, или в библиотеке, сидя с газетой. Как оказал Хоперский, он знает спорнинского парторга Лушникова «всего-навсего девятнадцать лет…».

— Наша пятая база, — говорил Хоперский, — имеет филиал на Ягодном, а также ремпункт и колонну машин на Аркагале. Возим уголь — тысяча сто тонн угля в сутки. В этом году получаем сто «Татр», в будущем — еще десять. Сравнить километраж нашей базы с годовыми пробегами иной союзной республики — и республика проиграет… Более того, в прошлом году два экипажа в честь сорокалетия Октября взяли обязательство пройти по одному миллиону тонна-километров. И они выполнили свое слово. Каждый член экипажа — Иванов, Гольдшмидт, Тукаев и сменный инженер Аксионайтис — получил золотые карманные часы. Это — шоферы-миллионеры. Такси производительности нет нигде во всей стране. И еще один штрих: целый ряд автобаз страны дает в год миллион тонна-километров, а у нас такую работу проделывает один экипаж!. .

Но вот позвонил телефон на столе у Хоперского, и Анатолий Иванович проговорил в трубку:

— Не волнуйтесь, мы сейчас вас углем задавим! К зам пошла площадка сорок два двадцать шесть, что касается Мяунджи…

И Хоперский продиктовал, какие машины и куда должны немедленно выйти.

— Основные перевозки наши — уголь, — пояснил Анатолий Иванович, — ежемесячно около пятидесяти тысяч тонн угля. Кроме того, три с половиной тысячи тонн наливных грузов. Перевозим также технику — бульдозеры, промприборы, экскаваторные узлы. Десять—пятнадцать тяжеловозов у нас постоянно на этом деле. Автомашины идут с двумя прицепами. Это увеличивает грузоподъемность до тридцати тонн. За счет списанных машин поставили на прицепах добавочные мосты.

— Мне понравились «Татры», — оказал Володя, —. особенно здорово выглядят они с прицепами. Три-четыре, и вперед.

— Эксплуатация «Татр» с двумя прицепами — это новое, — сообщил Хоперский. — На «материке» даже с одним не ходят. Вот наша соседка, автобаза «Артык», недавно направила к нам своих специалистов — перенимать опыт…

Володя спросил, не слишком ли сложно профессиональному водителю овладеть «Татрой».

— Раньше, лет десять назад, когда мы получили эти машины — хватили с ними горя, просто не знали… Но в дальнейшем шоферы хорошо освоили эту марку автомобиля, — продолжал Хоперский. — В этом году у нас работало двадцать шесть поездов с прицепами. Эти прицепы на двенадцать тонн делают по нашему заказу в Магадане. Вот видите, всячески стремимся увеличить грузоподъемность. Даже тот, у кого один прицеп, будет возить не восемь, а двенадцать тонн.

Словом, если вы видите на трассе машину с двумя прицепами — это наша. «Татры» на Колыме — только у нас, на Берелехской автобазе. Правда, два маленьких прицепа бывают и у МАЗа… Короче, у нас есть где размахнуться: водители порой ходят и на две тысячи километров. Сейчас мы вертимся на коротком плече — возим уголь на сто километров. И это, конечно, отражается на плане, и все-таки водители своего добиваются…

Я попросил назвать лучших шоферов, и Анатолий Иванович сказал:

— У нас был объявлен конкурс с премиями. Первое место получили Иванчук и Вдовиченко: сделали шестьсот двадцать тысяч тонна-километров; второе — Иванов и Тукаев: пятьсот восемьдесят одну тысячу тонна-километров; наградили их мотоциклом М-72. Шофер Иванчук, премированный золотыми часами с браслетом, выполнил шестьсот двадцать тысяч тонна-километров…

В кабинет вошел секретарь парторганизации пятой автобазы Цезарь Иванович Репницкий.

— Вот как раз мы о людях говорим, — сообщил Хоперский. — Товарищи интересуются нашим житьембытьем…

— Нас удивило, что на трассе водители пользуются гостиницами бесплатно, — сказал Володя.

— Да, это идет за счет предприятий. Особенность автодорожной Колымы…

— А молодых водителей много у вас? Как они живут?

— У нас многие юнцами приехали по комсомольским путевкам. Есть народ с тридцать восьмого года рождения. Одинокие получают общежитие, а молодоженам мы даем комнаты, — говорил Хоперский. — Были у нас отпразднованы комсомольские свадьбы.